Дыхание смерти – иногда оно как шорох в кустах. Прошелестело – вздрогнешь, вздохнешь – и живешь себе дальше. Иногда вихрь и ураган, после которого человек собирает себя по кусочкам – и не факт, что соберет, но, в любом случае, как было – уже не будет.
А иногда…
Два месяца назад мне написали, что ее не стало – моей подруги юности. Едва увидев имя в сообщении, еще даже не прочитав его, я поняла…
В последний раз мы болтали по телефону еще до пандемии. Потом всех накрыло, закрутило, затрясло в апокалиптической турбулентности. Но я всегда знала, что она – где-то там.
А в сентябре стало ныть под ложечкой – я написала. Ответа нет, сообщение не прочитано. В октябре общий знакомый вдруг попросил ее телефон. Спустя годы нагрянул в Новосиб и решил повидаться.
Откопала телефон. Звоню – абонент не абонент.
Ноябрь, декабрь – искала хоть какое-то упоминание в Инете. Тревожно, неспокойно.
В последний раз шерстила числа пятого января. Ничего. А восьмого написали. Болела – с августа. Не стало – вчера.
Конечно, уже не первая смерть, но накрыло по-особому. Усилием воли не дала себе скатиться в дыру, вернулась в повседневность, в насущные заботы. Отложила, попустило.
Прилетела к маме. Подошла вечером к окну – а там дом наискосок. Окно, как и у меня, на шестом этаже. Темное окно.
Мне – шестнадцать, ей – восемнадцать. Нарушив все мыслимые сроки возвращения домой, прошмыгиваем мимо комнат спящих родителей – к себе. Клик-клик-клик – выключателем три раза: все в порядке. И в окне наискосок – три вспышки. Прокатило!
Темнота, открыть окно пошире, высунуться чуть не по пояс. Щелк – зажигалка, вспышка пламени. Огонек сигареты – подальше от оконного проема, чтоб – не дай бог! – не затянуло под дверь, прямиком в мамин нос. И в окне наискосок – тоже огонек, пляшет, подмигивает.
Раньше приезжала, смотрела. Думала – а вдруг она у родителей в гостях, вдруг мигнет три раза свет – все в порядке. Надо бы позвонить, встретится, нет, некогда, успеется…
Иногда дыхание смерти – как звук мотора реактивного самолета. Когда стальная птица уже потерялась в тучах, а на барабанные перепонки вдруг обрушивается рев.
Когда вдруг пытаешься обнять, удержать, но руки хватают только пустоту – призрачный дымный след.
В доме наискосок темное окно. Не помигает мне – никогда.
